Американская военная машина. Глубинная политика, глобальная связь ЦРУ с наркотиками и путь в Афганистан - Peter Dale Scott
В книге "Дорога к 11 сентября" я попытался продемонстрировать, что многие примеры санкционированного насилия и преступлений, которые обычно приписывают имперскому президентству или ЦРУ, на самом деле были продуктами прямого вмешательства высшего света в общественный государственный процесс. Два показательных примера - свержение Никсоном демократически избранного президента Сальвадора Альенде в Чили и катастрофическое вмешательство Збигнева Бжезинского в иранскую политику, которое предсказуемо привело к захвату американского посольства в Тегеране и удержанию его сотрудников в качестве заложников. Легко показать, что первоначальными инициаторами этих двух насильственных и, возможно, преступных интервенций, которые привели к многочисленным жертвам, были Нельсон и Дэвид Рокфеллеры101.
Киссинджер, а также Нельсон и Дэвид Рокфеллер вместе с Бжезинским добились въезда в Соединенные Штаты свергнутого шаха Ирана. Это произошло вопреки решительному несогласию президента Картера, который поверил полученному из Госдепартамента совету, что этот въезд может привести к захвату американского посольства102.
По крайней мере, в этом случае предполагаемая монополия на власть публичного государства была явно превзойдена более глубокой властью, в том числе властью рокфеллеровского мира.
Постскриптум
Это книга об американской политике, машине доминирования и глобальной связи с наркотиками. Но мы должны помнить, что другие державы, заинтересованные в том, чтобы бросить вызов глобальному господству Америки, играли в ту же игру. Контакты Америки с наркоторговцами в Мексике и Латинской Америке были зеркальным отражением контактов с ними немецких секретных служб во время Второй мировой войны. А когда Джимми Картер в 1970-х годах сократил объем американской помощи силам безопасности, связанным с наркотиками, в Центральной Америке, Аргентина быстро заполнила образовавшийся вакуум, используя такие активы, как Стефано делле Кьяйе.103
В Азии после Второй мировой войны Соединенные Штаты унаследовали имперские наркосвязи британцев и французов. Китайские триады Teochew и другие наркоторговцы, разбогатевшие на бирманском опиуме в эпоху господства ЦРУ, сегодня тянутся к Пекину и принимают его.
8 апреля 1993 года, когда жители Гонконга, находящегося под властью Великобритании, уже начали свыкаться с мыслью о возвращении на "родину", Тао Сицзюй, глава Бюро общественной безопасности Китая, дал неофициальную пресс-конференцию группе телерепортеров с этой территории. Дав понять, что "контрреволюционерам", устроившим демонстрацию за демократию на пекинской площади Тяньаньмэнь в 1989 году, не будут сокращены длительные сроки заключения, он заговорил о триадах: "Что касается таких организаций, как триады в Гонконге, то пока эти люди патриотичны, пока они заботятся о процветании и стабильности Гонконга, мы должны объединиться с ними". Тао также пригласил их приехать в Китай и открыть там свой бизнес104.
Как и Дэн Сяопин и его семья до него, Тао Сицзюй имел личные контакты с триадами наркоторговцев, в частности с Сунь И Он. Это свидетельствует не столько о личной коррупции, сколько о "явлении, называемом "гуа гоу", что переводится как "взаимосвязанные механизмы". Стороны в отношениях "гуа гоу" формально не являются партнерами", - объясняет Цю Сюню, бизнес-консультант из Южного Китая. Но они признают, что у них есть общие интересы, и иногда действуют соответствующим образом".105
В том или ином виде такие связи существуют по всему миру. Но связь ЦРУ с наркотиками отличается от всех остальных. Оно несет главную ответственность за рост послевоенного наркотрафика - от Бирмы до Лаоса, а теперь и до Афганистана. Оно сыграло важную роль в превращении американского военного истеблишмента из оборонительного аппарата, защищающего западную цивилизацию в Западной Европе, в наступательную машину, нацеленную на завоевание нового господства над ресурсами Центральной Азии. Другими словами, она стала неотъемлемой частью планов американской военной машины по установлению господства над природными ресурсами не только в Азии, но и во всем мире.
ЦРУ и наркотики за рубежом
Мексика, наркотики, ДПП и США
Наркоторговля в Мексике процветает, потому что от нее выигрывает мексиканская элита.
Правительства, наркосистемы и язык
Взаимодействие между правительством или обществом и наркосистемой - это взаимодействие между известной системой и относительно неизвестной, четко определенным образованием и относительно аморфной средой. В такой ситуации язык неизбежно склоняется к описанию взаимодействия с точки зрения документируемого правительства или общества. Так, на практике мы склонны говорить, что, например, "в Мексике существует наркосистема (или наркоэкономика)". Но, конечно, глагол "имеет" здесь вводит в заблуждение. Есть также смысл, в котором можно сказать: "У наркосистемы есть правительство". И здесь глагол has не отражает всей сложности взаимодействия.
В случае с Мексикой одна наркосистема имеет (в этом обманчивом смысле) два или более правительств.2 Было показано, что она способна влиять на правительство США - иногда печально, как, например, когда Вашингтон оказался не в состоянии предпринять значимые действия против Международного банка кредита и торговли (BCCI). Но к 1980-м годам можно утверждать, что наркосистема вплотную приблизилась к контролю над мексиканским правительством. Именно такую картину я и представлю в этой главе.3
Проблема наркотиков в Мексике
В Америке трудно авторитетно писать о мексиканской политике. Даже в последнее десятилетие, когда, наконец, стало допустимым писать о Мексике как о "наркомдемократии", мало кто из авторов, если вообще кто-либо, обращается к американской доле ответственности за поразительную коррупцию, поразившую мексиканскую политику.4
В этой главе я попытаюсь описать, как Соединенные Штаты стали союзниками наркотрафика в Мексике в противостоянии левым политическим движениям - примерно так же, как это происходило в тот же период во Франции и Италии. Ключевым моментом стала триархическая система, в которой мексиканский наркотрафик частично управлялся и защищался Мексиканским федеральным управлением безопасности (DFS), а DFS, в свою очередь, частично управлялся и защищался родственной ему организацией, ЦРУ.
Я не хочу сказать, что Вашингтон полностью контролировал этот ход событий. ДПП не была просто активом ЦРУ. Однако она не могла бы безнаказанно действовать так долго, как действовала, без постоянной защиты ЦРУ своих незаконных действий. А присутствие ЦРУ в ДПП стало настолько доминирующим, что некоторые из его разведывательных данных, по словам известного мексиканского журналиста Мануэля Буэндиа, были видны только американским глазам.5
Позвольте мне начать с нескольких фактов, о которых мало кто помнит. Мексиканский нелегальный наркотрафик начался примерно в 1914 году и стал следствием трех событий, из которых только одно было мексиканским. Первое - Мексиканская революция, которая "принесла беспорядок и неуправляемость в северную Мексику примерно в то же время, когда торговля наркотиками была объявлена вне закона в США".6 Второе - Китайская революция, в которой одна из фракций, Гоминьдан (КМТ), частично финансировалась за счет мировой торговли. Этим занимались в основном китайские тайные общества, или тонг, во многих странах, включая Мексику и Соединенные Штаты.7 Третьей причиной стало принятие в 1914
